Лариса

ЛАРИСА, ей где-то 75 лет, на сцене одна, она ведь и всегда была одна. Кто-нибудь из ее рассказов может и появляться, но они ничего не скажут. Иногда она вдруг слышит ГОЛОС. Мы тоже его слышим, и даже догадываемся, чей он, но точно мы этого не знаем – слишком много претендентов. Да и важно ли это? Может, нам вообще показалось. Мои ремарки – тоже условность, нужно же как-то разнообразить текст. Иначе ж все от скуки загнутся. Она может сидеть на стуле, может на инвалидной коляске, может прилечь, может танцевать, а споет-то совершенно точно. Иногда она разговаривает с залом: ей кажется, что в темноте ее подслушивают какие-то люди, она их даже почти видит, но ведь это все иллюзия, правда? На самом-то деле никого нет. Она сама-то здесь ли – еще большой вопрос. Может быть, она перебирает карточки, как в библиотечной картотеке. Может, фотографии. Может, тетрадь, куда она переписывала рецепты. Не знаю, я ее давно не видел.